Сегодня 17 июня – и это десятое заседание по так называемому «делу студентов». Рассказываем хронологию

После долго перерыва возобновился судебный процесс по «делу студентов», день 10. Заседания были перенесены из-за карантина в камерах Егора Канецкого и Каси Будько. С сегодняшнего дня студентов и преподавательницу судят по новому адресу: улица Скорины, 6б, это здание судов Первомайского и Советского районов. Дело тем не менее рассматривает суд Октябрьского.

Первым свидетелем выступает Ивановский Никита Сергеевич, сотрудник департамента охраны МГЛУ.

По словам свидетеля, в университет подходили студенты, пели песни, иногда были молчаливые акции: ребята «просто стояли у здания и молчали».

Активных участников свидетель не видел.

На вопрос, мешали ли люди проходу отвечает, что нет: «На мой взгляд, нет, поэтому не было никаких замечаний. Да, могли и расступиться, и как-то скомпоноваться».

По словам его коллеги, студенты ходили, заглядывали в аудитории. Утверждает, что «в общем, ничего такого не было».

Следующий свидетель — Павлов [имя неразборчиво], сотрудник милиции, работающий в МГЛУ с октября. Никого из участников акций он назвать не может.

Этот свидетель подтверждает, что проход был достаточно большой и толпа студентов не затрудняла движение людей по университету.

Вспоминает, как во время забастовки участники акций ходили по этажам, собирали людей. «Было даже такое, что из аудитории вышла вся группа в количестве 13 человек и присоединились к маршу», — заявляет Павлов.

По ходу рассказала речь зашла про конфликт с преподавателем Валерием Пищиковым. Свидетель попросил преподавателя, который ударил студента и нецензурно выражался, успокоиться. Тогда Пищиков отошёл в сторону и пропустил протестующих.

Опрос свидетеля окончен, сторона обвинения подмечает некоторые противоречия в показаниях и с согласия судьи начинает зачитывать показания, данные свидетелем в октябре. В показаниях говорится, что тот не видел, как администрация общалась со студентами (на сегодняшнем заседании говорил, что с протестующими велись беседы). Многие акции, около 10, описаны практически одинаково, по узнаваемому шаблону, меняются лишь цифры и незначительные детали.

Свидетельские показания подробно описывают акции 14-го и 16-го сентября (напомним: сотрудник приступил к работе лишь в октябре). На акции 19-го сентября свидетель насчитал ровно 6 БЧБ-флагов. По его словам, студенты стояли полукругом и своими действиями блокировали проход к зданию.

Звучит несколько искромётных цитат от свидетеля:

«Имел место случай, когда участники врывались в аудитории, где проходили занятия, однако назвать какие-то случаи я не могу».

«На акциях присутствовала символика бело-красно-белого плана».

«Указанные лица стояли в указанном месте и демонстрировали плакаты».

Гособвинитель уточняет, почему свидетель решил по видеорегистратору, что студенты мешали проходу. Он хочет услышать конкретный факт и спрашивает: «Они мешали кому-то проходить?»

«Ну, я видел по видеорегистратору», — отвечает Павлов.

Защита спрашивает, почему свидетель был и в корпусе, А и в Б, хотя его пост располагается перед корпусом Б. Павлов отвечает, что другой сотрудник, его коллега, остался на посту, а он ходил за студентами и фиксировал происходящее на видеорегистратор.

Защита Егора Канецкого уточняет формулировку из свидетельских показаний:

 — Что значит «частично блокировали проход»?

Павлов пытается объяснять:

 — Ну, есть определённое место, например, 10 метров. Вот 5 они блокировали. Это частичная блокировка.

Защита обращает внимание на неких «гостей университета», которые, по словам свидетеля, пострадали в результате акций, так как им мешали пройти в университет.

— Ваша ли это формулировка или кем-то подсказанная?

 — Насчёт гостей университета, возможно, не моя.

 — Кто мог предложить эту формулировку?

[Свидетель молчит]

 — Много ли людей присутствовало во время допроса?

 — Нет.

 — Сколько?

 — Один.

 — И вы не знаете, кто предложил формулировку?

 — Ну, соответственно, он и предложил.

Защита спрашивает, как долго свидетель просматривал записи с видеорегистратора. Тот не сразу, но отвечает, что 4 часа или больше.

Уточняют, с какого числа данный сотрудник работает в МГЛУ. Говорит, с 5 октября, однако комментировал записи с видеорегистратора и с сентября, при том что свидетелем этих событий он не был.

Защита в очередной раз пытается выяснить, как свидетель опознал факт блокировки:

— Были ли факты, когда человек не прошёл?

 — Нет.

 — То есть блокировки вы не видели?

 — Да.

 — Откуда вывод, что было «нарушение работы учреждения образования»?

 — Работа администрации была нарушена. [Однако], администрация не подходила и не жаловалась, требований не возникало.

 — То есть это ваше внутреннее, ни на чём не основанное ощущение?

 — Да.

Представитель защиты спрашивает:

 — На каких основаниях вы давали свидетельские показания об акций, на которых вы не были свидетелем? Только потому, что смотрели записи?

 — На тех основаниях.

 — То есть каждый, кто смотрел записи, может считать себя свидетелем?

Судья мгновенно снимает вопрос.

Защита интересуется, откуда свидетель знал, что действия протестующих не одобрены администрацией. Не дослушав до конца, Павлов уточняет:

— Вы имеете в виду митинги?

Зал единогласно усмехается.

Сторона защиты уточняет, кто именно из администрации дал упоминаемое свидетелем распоряжение не трогать студентов, только фиксировать. Ответ: «Начальник охраны». Защита открыто удивляется, что это должностное лицо свидетель относит к администрации.

Поступает вопрос свидетелю, как он по записи с видеорегистратора определил, санкционированное мероприятие или нет. Отвечает:

 — Ну, руководство что-то говорило… — подумав, добавляет: — Допустим, были пары. Это санкционированное мероприятие?

 — Зависит от санкции, — резонно замечает представитель защиты.

Свидетель неуверенно продолжает:

 — Ну, так пели песни, показывали плакаты…

Свидетелю задают вопрос, справлялся ли он со своими обязанностями или необходимо было привлекать помощь [милиции], тот твёрдо отвечает, что справлялся.

Слово берёт судья. Она разъясняет, что «гостями университета» свидетель наверняка назвал другие лица, которые посещают МГЛУ с неучебными целями. Свидетель активно соглашается.

Судья продолжает: рассуждает, что когда в аудиторию входят, а не врываются, но сначала стучат, просят позволения войти. Тут же задаёт вопрос свидетелю, наблюдал ли он такое. Тот говорит, что не видел.

Судья задаёт вопрос, ставили ли службу, в которой работает свидетель, в известность о проведении мероприятия, что, по её мысли, должно недвусмысленно указывать на санкционированность мероприятия. Свидетель утверждает, что предупреждения не было. Слово берёт защита и задаёт ему вопрос, предупреждали ли его вообще хоть когда-нибудь о проведении санкционированных мероприятий на территории вуза. Павлов отвечает отрицательно.

На этом свидетеля отпускают.

Вызывают следующего свидетеля, отца Ильи Трахтенберга, Трахтенберга Виталия Юрьевича.

Защита спрашивает, что ему известно о деятельности сына, о его участии в акциях и видеоконференциях. Свидетель вспоминает, что с сентября проходили студенческие чаепития, студенты собирались попеть песни. Подчёркивает, что это были мероприятия, не выходящие за рамки нормальной студенческой активности.

На вопрос об участии Ильи в видеоконференциях рассказывает: незадолго до отчисления его принимал участие в одной. Виталий Юрьевич был в соседней комнате, но так как Илья был в наушниках, что говорили другие, слышать не мог, исключительно то, что говорил сам Илья. Конференция заняла минут 20, Илья спокойным тоном задал один или два вопроса, касающихся возможности выплаты компенсации студентам после отчисления. «Даже по тональности общения можно понять, что это нормальный разговор, нейтральные вопросы», — рассказывает отец. Призывы к организации массовых мероприятий он не слышал.

 — Организатором мероприятий Илья не являлся. У студентов организаторов вообще нет, это самоорганизующаяся структура, самая активная и разумная! — говорит Виталий Юрьевич, зал усмехается.

Ощутив поддержку тех, кто пришёл на суды поддержать ребят, свидетель продолжает веселей и уверенней. Мирные акции протеста в БГУ описывает так: «Собирались на переменах чай попить, пирожки поесть совместно, и это обозвали несанкционированными массовыми акциями».

К свидетелю обращаются с просьбой описать лидерские качества Ильи, и он выступает с короткой пронзительной речью:

— Илья сильная личность. Он может быть лидером, он не пойдет на поводу у кого-то и не будет слепо следовать рекомендациям. Он любит глубоко разбираться в теме. Не скажу, что он испытывал на себе чье-то влияние. В то же время я бы не сказал, что он лидер в таком понимании, что «вперёд толпы». Он сильный парень, честный парень, справедливый парень, поэтому уважаем среди своих однокурсников.

На вопрос гособвинителя, мог ли его сын ввязаться в преступную деятельность, Трахтенберг смеётся и отвечает, что вся деятельность Ильи не выходит за рамки 33 статьи [вероятно, Конституции РБ].

На вопрос об участниках конференции со слов сына передаёт, что в ней принимали участие студенты и Светлана Тихановская. Никого, кроме неё, Илья по фамилии не называл, ведь отец наверняка никого из студентов не знает. Виталий Юрьевич со смехом добавляет, что «сейчас-то они уже люди известные». Обвинение спрашивает, как сын вышел на эту компанию (дальше звучит фраза «каким образом у сына появилось такое необычные знакомство»). Отец предполагает, что на конференцию приглашали активных студентов вузов, среди кого оказался Илья, который ранее участвовал во встрече с ректором БГУ. На последний вопрос сухо отвечает: «Я бы не назвал это знакомством».

На этом опрос свидетеля завершён.

В суде начинаются зачитываться материалы дела. Сначала — внутренние документы МГЛУ.

Согласно им, три преподавателя «допустили срыв занятий», потому что присоединись к забастовке, примерно 8 объявлены выговоры. Получил выговор и Пищиков, за «поведение, порочащее репутацию преподавателя». Называют имена примерно 25 отчисленных студентов и магистрантов.

Среди прочих документов перечисляют фотографии акций, скриншоты с телеграм-канала «МГЛУ за Свободу», материалов TUT.BY.

К делу прикреплён документ о том что на акциях около университета было много людей, не связанных образовательными отношениями с МГЛУ, из-за чего существовала реальная угроза. По этим причинах Наталья Баранова [экс-ректор МГЛУ] постановила запретить проведение несанкционированных массовых мероприятий на территории университета.

В суде объявлен перерыв на обед до 14:30.

Заседание возобновляется. Гособвинитель продолжает зачитывать материалы дела. Зачитываются документы из БНТУ.

Среди документов есть приказ декана архитектурного факультета, обязывающий Вику Гранковскую предоставить документы, подтверждающие отбытие административного ареста, а также ответное заявление студентки, что она не может предоставить подтверждение до обозначенного деканом срока, потому что необходимые документы ей ещё не выдали.

Зачитывают 10-й том материалов дела

Сообщают, что первый проректор БНТУ писал письмо в стоматологическую клинику, чтобы уточнить, действительно ли Вика Гранковская была на приёме во время занятий.

Далее зачитывались материалы БГМУ. Перечисляются фамилии отчисленных студентов, а также тех, кто, активно участвовал в акциях.

Из материалов от БГАИ следует, что ряд студентов мешали учебному процессу и проведению занятий. В материалах значится, что Мария Каленик является активным участником акций. Звучит подробное описание действий Каленик. Имеются диски с видеозаписями.

Перечисляются лозунги, которые были на плакатах студентов.

Суд изучает доказательства, которые касаются БГМУ.

Представлены видеозаписи про события 26-го октября в университете. Видео содержит кадры событий с лестниц, коридоров, аудиторий БГМУ во время студенческих акций.

В то же время в зале суда с потолка потекла вода из кондиционера. Улыбки в зале, в том числе и у ребят.

Других важных событий не наблюдается.

Судья объявляет 15-минутный перерыв. Среди родных и друзей обвиняемых гуляет слух, что перерыв нужен для починки кондиционера.

В суде продолжают зачитывать материалы дела.

В материалах — скриншоты с фотографиями акций. На фото присутствуют как минимум Яна Оробейко и Кася Будько.

Также описывают видеоматериалы. Даты видео и их содержание: лозунги, песни, плакаты, хлопки в ладоши.

В суде перечисляется содержание приказов о дисциплинарных взысканиях студентов.

На сегодня судебное заседание объявляется закрытым.