О периоде детства у меня противоречивые воспоминания: я была довольно замкнутым ребёнком и как говорится "себе на уме". Мама же наоборот считала меня общительной, но замечала, что все переживания я держу в себе. На самом деле она просто не могла знать, что я испытываю и, возможно, как раз это травмировало меня и наложило определённый отпечаток.

Когда я была маленькая, отец с матерью очень часто ссорились. До рукоприкладства не доходило, но помню, как сильно они могли кричать друг на друга. В лет пять со мной произошёл один случай, который я не хочу озвучивать, но с тех пор я очень не люблю пьяных людей. Что касается общения, то в детстве дружила с такими же "чудаками", как и я сама. Мы лазили по деревьям, гоняли голубей палками, вызывали пиковую даму. В общем, занимались тем, чем занимаются обычные дети.

Уже в первом классе я отдалилась от коллектива. Честно, даже не помню, с кем тогда общалась. Этот период кажется мне безликими из-за отсутствия проявления индивидуальности у детей и начала поиска себя, когда все только начинают выходить из "детсадовской кучи".

У меня были подруги, с которыми мы хорошо общались, но потом резко перестали. Это произошло, в момент перехода из четвёртого класса в пятый. Тогда всё поменялось: новые учителя, хождения по разным кабинетам и т. д. Начался тот самый переходный возраст, когда все вдруг резко начинают чувствовать себя очень "взрослыми". Летом я особо сильно ни с кем не общалась и часто гуляла в одиночестве. Тогда я просто отдыхала от коллектива и школы.

В начале пятого класса я пыталась влиться обратно в компанию своих подруг, но всё было безуспешно. Я чувствовала, что меня вычеркнули из круга общения и это было обидно. Но я нашла себе новое увлечение: таскала большие энциклопедии, которые дарила мне мама и была чудокаватым биологом.

Где-то в классе шестом я сблизилась с такой же неприметной девочкой, как и я сама. До этого она была за периферией моего зрения. Наша дружба началась с обсуждения пролога Скайрима. Неожиданно оказалось, что у нас есть много общих тем для разговоров: у нас было похожее мировосприятие и мы обе очень любили много читать. Где-то с класса восьмого или девятого у неё начались проблемы с тревожностью. Тогда я не понимала, что с ней происходит: мне было страшно и одновременно хотелось помочь. В то время я начала общаться с новой одноклассницей, которая перевелась к нам из другой школы.

В девятом классе у меня начали проявляться первые симптомы депрессии. На мой взгляд, это связано с тем, что когда-то я съездила в дурацкий лагерь с уклоном английского язык. Именно тогда я впервые влюбилась и это было ужасно. Вспоминая свою задуренную гормонами голову, испытываю противоречивые чувства. В то время у меня случился творчский кризис и я перестала рисовать. Это длилось несколько лет. Если говорить вкратце, суть этого кризиса была в том, что меня оценивали не как личность, а как художника. Меня это очень задевало.

В конце дня в лагере был сбор. Там объявляли новости и планы на следующие дни, а ещё выдавали значки за хорошие дела. Я нарисовала для моего отряда, который назывался "Рубиновые быки" плакат. На нём была голова быка, стилизованная под гравюру. За этот плакат мне выдали значок, но на фоне иных награждений, меня это немного обидело. Произошёл своеобразный триггер насчёт какого-то личного отношения к себе, к творчеству и к коллективу.

В лагере мне было тяжело делить комнату с другими людьми и не иметь своего личного пространства. Мои соседки любили "движ", моду, а мне это не нравилось. Постоянное общение и активность очень сильно напрягали. Мне нужно было место, где я могла бы проводить время наедине с собой, и этим местом оказался лес. Тогда у меня и появились мысли насчёт того, что меня никто не замечает.

Много мелочей наложили отпечаток на мою психику. Я никогда никому ничего не рассказывала о своих переживаниях и это только усугубляло ситуацию. Потом спустя какое-то время я начала делиться теми вещами, которые меня волнуют с мамой, но это было намного позже.

Основным триггером моей депрессии была эмоциональная зависимость от человека. Это был друг в интернете, с которым мы познакомились совершенно случайно. Я никогда сильно не привязывалась к людям, а тут меня понесло со всеми вытекающими. Это не было влюблённостью или чем-то романтическим. Скорее этот человек ассоциировался у меня с фигурой отца, поэтому моя психика так "извернулась". Я чувствовала себя маленьким ребёнком, который постоянно ревнует. Из-за того, что я не понимала свои чувства и то, что я делаю под их влиянием, сильное эмоциональное потрясение, накопленное внутри меня мощной волной выплеснулось наружу.

На фоне этого у меня стремительно начала развиваться депрессия в её классическом понимании. Меня одолела апатия и я потеряла чувствительность. До этого я столкнулась с селфхармом, который перерос в привычку. Я не резала руки и у меня не было шрамов, но в то же время я раздирала себя, словно бы выдавливала прыщи (только прыщей не было). Когда ты причиняешь себе боль, то мозг выбрасывает серотонин, чтобы получить естественное обезболивающее и это подсаживает. Даже когда ты перестаёшь получать от этого своеобразное удовольствие, то всё равно продолжаешь калечить себя. Ты не можешь просто взять и остановиться, потому что это уже происходит на автомате. В какой-то мере это становится частью твоего привычного образа жизни.

У меня были панические атаки, но ощущались иначе, чем сейчас. Я запомнила свою первую паническую атаку. В тот день я весь вечер чувствовала какое-то напряжение и опасность. Я сидела дома и рисовала, как вдруг меня неожиданно накрыло. Я чувствовала, как на меня давит потолок, а комната уменьшается в размерах. Ощущение, будто сейчас всё рухнет и меня задавит. Каким-то образом я смогла выключить свет, взяла плед, согнулась под ним калачиком и ждала пока это пройдет. Казалось, что ещё секунда – и диван подо мной провалиться, а я устремлюсь как комета к центру Земли.

Самое распространненое заблуждение про депрессию – это то, что люди перестают испытывать счастье, но это не так. Удовольствие ты получаешь, но низменное и сиюминутное, чисто на физиологических паттернах. К примеру, почему многие люди начинают переедать при депрессии? Потому что еда приносит физическое удовольствие и помогает заглушить апатию (пусть и временно). Чувство, словно педали при нажатии которых ты получал удовольствие отключились, а из оставшихся рабочих ты пытаешься извлечь максимум, чтобы получить хоть какой-то серотонин для своего организма.

Меня часто посещали мысли и смерти. Я просто хотела, чтобы всё это скорее закончилось и мне бы не было так плохо. Я легко впадала в полуистерическое состояние. Стоило мимолетной плохой мысли чиркнуть мимо моего виска – и всё. Через пару секунд ты лежишь и кидаешься подушками. Когда я в школе, мне плохо. Когда я дома, мне плохо. Самое страшное чувство во время депрессии – это ощущение, что она никогда не закончится, что всю жизнь тебе будет плохо. Из-за того что депрессия может "растягивать" время, небольшие отрезки этого времени кажутся чудовищно огромными. Они просто выкручивают из тебя всё живое и сжимают.

Мне повезло, что у меня в школе была очень адекватная психологиня. В какой-то момент я поняла что больше так не могу. Тогда я и приняла самое здравое решение, которое только могла принять – обратиться за помощью к профессионалу. Я показала психологине следы от селфхарма, она заварила мне чай и успокоила. Хрипя и задыхаясь я в общих словах объяснила, что со мной происходит. До тех пор у меня был блок и я не могла плакать перед людьми, но это понемногу проходило. Так начался мой путь к выздоровлению. Я начала чаще заходить к психологине после уроков, во время физры или просто так. Мы много о чём говорили. Она дала мне номер центра психологии и психотерапии для подростков. В начале ноября мы с мамой туда поехали.

Мне поставили реактивную депрессию, но это не совсем истинный диагноз, как сказала мне психотерапевтка. Она предложила оставить этот вариант, чтобы у меня не было проблем со сдачей экзаменов в школе. Что у меня за диагноз на самом деле, я так и не узнала да и вряд ли узнаю.

На первом сеансе мама была со мной. Тогда мне выписали антидепрессанты. Они вызывали чувство успокоения, но побочные эффекты от них – это ужас. Несколько дней я не могла спать и от бессонницы у меня ехала крыша. Но когда я перешла на другие лекарства, то всё нормализовалось.

Мне было страшно говорить на эту тему, особенно с психотерапевтом. Тяжело было говорить об эмоциях. Когда затрагивались какие-то триггерные темы, я хотела плакать. Но поскольку я не могу плакать перед людьми, то я просто начинала задыхаться. Тогда мне помогала табличка, где были записаны разные эмоции. Я смотрела на неё и тыкала на нужную эмоцию, которую испытывала. Это помогало мне избавиться от страха перед болезнью. В тот момент непонятная и туманная сфера психологии начала приобретать более чёткие очертания для меня.

Мне было тяжело, когда родители не особо пытались со мной поговорить. К примеру, мой отчим решил, что депрессия у меня появилась из-за интернета. А если уж ему в голову взбредёт какая-то безумная мысль, то он её обязательно реализует. Так и вышло – на три месяца мне отключили интернет. Я восприняла это очень болезненно, потому что ВКонтакте для меня был отдушиной. На тот момент я сдружилась с ребятами из ролёвки и, когда отчим потребовал мой пароль от соцсети, то для меня это стало шоком. Мы очень сильно поругались и я даже впала в истерику. Благо мать вошла в комнату и разрулила ситуацию. Переписки мои так никто не читал.

Ситуация улучшилась, когда я наябедничала психотерапевтке на мать. Они долго о чём-то говорили и это помогло. Длилось всё это полгода. Где-то весной мы с мамой основательно поговорили об эмоциях. Она искренне пыталась понять, что со мной происходит. Она не знала, что конкретно со мной делать и у неё были совковые представления о ментальных заболеваниях, но я чувствовала, что она действительно за меня переживает. У нас были споры из-за таблеток, но это мелочи. Мы с ней очень сильно сблизились и стали больше общаться.

Ещё весной кризис с фигурой отца достиг своего апогея. Там случилась некрасивая ситуация, но я не хочу о ней рассказывать. Тогда мы основательно поговорили с ним и меня отпустило. Я была привязана к нему, но зависимость исчезла. Слова имеют огромную силу.

После ремиссии адаптироваться было по прежнему сложно. Я не совсем понимала, как я чувствую себя в коллективе, но наступила ровная фаза. Спокойствие. На этом моя депрессия закончилась. Могу сказать, что основополагающим для депрессии является не желание , а апатия. Абсолютно утягивающая тебя апатия. Как будто ты лежишь в болоте. Вокруг тебя кроме болота ничего нет. Грусть смешанная с плохими мыслями. Плохие мысли - паровозик который едет по кругу. Цикличные качели.

Самое страшное еще в депрессии. Что трудно ее развидеть у человека. Пока ты варишься в своем болоте беспросветной тьмы. И в желании помереть. Никто не догадывается об этом. Мне реально в этом повезло. Мне повезло со школьной психологиней, которая не сетовала мне на то, что это из-за подросткового возраста. С мамой которая пыталась меня понять. Но бывших психически нездоровых не бывает, как и бывших наркоманов. После депрессии у меня пошли каскады реакций с тревожным расстройством.