Высокі суд, шаноўнае спадарства, у першаю чаргу я хачу сказаць вялікі дзякуй усім, хто мяне подтрымлівае. Я адчуваю вашу любоў кожную хвіліну, і менавіта яна дапамагла мне з гонарам прайсці патрабаванне лёсу быць сення тут з вамі і шчыра глядзець вам у вочы.

Высокі суд, я хачу сказаць, што мне выпаў гонар выкладаць у адным з найлепшых універсітэтаў краіны. Рабіла я гэта не за грошы, а за сумленне. Нажаль, заробная плата выкладчыкаў нашай краіны, як вы можаце бачыць з матэрыялаў справы, пакідае жадаць лепшага. Прыходзячы на заняткі, я старалася выканаць сваю працу як мага лепей, каб да кожнага майго студэнта данесці тыя веды, якімі валодаю сама. Якое ж заўсёды было задавальненне бачыць іх шчырыя, інтэлектуальныя, маладыя твары, разуменне ў вачах.

Цяперашнія студэнты — гэта будучыня нашай краіны. Я бачу ў іх велізарны патанцыял: разумныя, смелыя, чэсныя, не абыякавыя маладыя людзі, зацікаўленыя тым, каб жыццё ў Беларусі было шчаслівым і вольным. На вялікі жаль сітуацыя, якая склалася на сённяшні момант у нашай краіне вымушае самыя светлыя галовы прымаць рашэнне пакідаць Беларусь, можа часова, а можа і назаўсёды. Бо існаванне тут становіцца для іх небяспечна толькі з-за таго, што яны не пабаяліся згодна з правам, якое нам усім гарантуе Канстытуцыя голасна агучыць свае думкі.

Паглядзіце на гэтых маладых людзей, якія зараз знаходзяцца перад вамі. Кожны з іх вылучыўся ў сваёй навучальнай установе нечым добрым: талентам, крэатывам, выдатнымі ведамі і высокімі адзнакамі, удзелам у розных праектах і іншымі дасягненнямі. Яны маглі б спакойна працягнуць адукацыю, атрымліваць новыя веды, але ўжо 8 месяцаў яны правялі за кратамі, не зрабіўшы нічога незаконнага.

Пацярпелі толькі за тое, што не згодны з несправядлівасцю, якая адбываецца зараз літаральна паўсюль. Я веру, што рана ці позна прыйдзе дзень, калі яны і мы ўсе зможам жыць у вольнай, шчаслівай краіне, побудаванай нашымі уласнымі рукамі. У краіне, дзе таленту будзе адкрыты шлях, дзе шчырасць дабрыня і розум будзе цаніцца найпершым у людзях. Адзінага хочацца пажадаць, каб гэты час надыйшоў хутчэй.

І яшчэ пару словаў: Ванюшка, Машунька, Насценька, Машанька, папа, мама, Алесенька, Ілья, Ірына, Дзіма, я вас вельмі-вельмі люблю. Дарагія мае сябры, я не буду ўжо прамаўляць імя кожнага з вас, бо на гэтага не хопіць і тыдня, але я вас таксама моцна-моцна ўсіх люблю. Дзякуй вам вялікі, што вы ў мяне ёсць ад усяго сэрца.

І яшчэ вось трошкі: Машенька, моя милая дорогая доченька, я тебя поздравляю с наступающим днем рождения, моя маленькая принцесса. Я люблю тебя больше всех на свете, думаю о тебе каждую минуту. Когда-нибудь я обязательно вернусь, честное слово. А пока постарайся там не сильно выносить мозг окружающим, оставь немного и на мою долю. Я так соскучилась, что я даже ругаться не буду, обещаю. Мысленно крепко-крепко обнимаю тебя и очень-очень люблю.

Родители воспитывали меня помогать друзьям в беде. Родители учили меня, что нужно усердно учиться и работать, чтобы стать хорошим человеком. Они ценили мои творческие зачатки, то, как я чувствую мир. А чувствовать его во всех горестях и радостях может только человеческое сердце. Я горжусь своими родителями и тем, что меня воспитали именно так. Моя семья — настоящий герой для меня. Я их очень люблю и хочу сказать, чтобы они берегли свое здоровье и нервы. Сейчас это самое важное и самое ценное.

В материалах дела как раз найдутся доказательства, что я такая, какой меня воспитали: творческая, отзывчивая, хорошая подруга, усердно учусь. Однако, не найдется доказательств моей вины. Для примера, я остановлюсь лишь на некоторых, как считает государственное обвинение, доказательствах. Исходя из слов гособвинителя, было установлено, что я размещала посты в телеграм-канале «ФФСН Бастуе». Нет, такого установлено не было. Во время исследования письменных доказательств в суде даже представитель обвинения отметил, что установить авторство постов невозможно. Обвинение само себе противоречит.

Доказательством <…> является упоминание в моем так называемом чистосердечном признании, что я являюсь участницей чата ЗБС. Очень странно, ведь в ходе предварительного расследования было отмечено, что данный чат не представляет интереса для уголовного дела. Как это может считаться доказательством преступления, если для расследования не представляет интерес?

Ещё одним доказательством моих якобы преступных деяний является мое участие в видео без всяких призывов со ссылками на Конституцию Республики Беларусь и Этический кодекс БГУ. Хочу спросить: ссылаться на Конституцию и Этический кодекс преступно?

Отдельного комментария заслуживают переписки, где даже нет слова забастовка. Тем не менее, обвинение считает, что там обсуждалась именно она. Или набор случайных сообщений в чате, где много участников, в разное время, на разные темы, без обращений и ответов, которые обвинение почему-то считает незаконным. Можно было бы прокомментировать и другие доводы, однако, судя по всему, это лишь трата времени.

Тем не менее, если вы, Высокий суд, в частности, и Республика Беларусь, от имени которой выносится приговор в целом, считаете, что преступно следовать Конституции, преступно не врать, преступно усердно учиться, преступно помогать людям, преступно творить, преступно быть человеком, то я пойму мотивацию любого обвинительного приговора. Я пойму, что 8 месяцев находилась в СИЗО и буду полтора года находиться в колонии за все мной вышеназванное.

Это дело очень показательно во всем, я остановлюсь лишь на одном из аспектов. Если когда-нибудь в больнице не найдется врачей, способных оказать должную помощь, если окажется, что в школах остались только те учителя, которые бездумно пересказывают учебник, если все талантливые работники сферы IT будут выбирать зарубежные компании, а не беларусские, если не останется способных аналитиков, архитекторов, ученых, никто не должен спрашивать, почему так произошло.

Ответ перед вами. Он во всем, что связано с этим делом. Он в наручниках, он в запросе обвинения, он в противоречивых показаниях свидетелей, он в том, что мы вообще находимся здесь, хотя должны учиться, развиваться и строить лучшее будущее.

Меня обвиняют в организации действий грубо нарушающих общественный порядок или активном участии в них, неповиновению представителям власти, нарушению работы учреждений образования и транспорта. Я до сих пор не понимаю, каким образом я могу быть причастна к вышеперечисленному.

Также в материалах дела нет ни одного фактического доказательства того, что мне вменяется, каким образом я могла координировать лично (…), не зная практически всех, кроме Ксении Сыромолот. Я никому никогда не давала задания, не распределяла роли по подготовке планированию массовых мероприятий. <…>

С августа по конец октября я не могла делать ничего, из указанного мне в вину: все личные переписки, зум-конференции, в которых я что-то рассказывала, относятся к концу октября и началу ноября, точно также как и участие в общем чате <…>

Для того, что называется нарушением общественного порядка <…> используют формулировку «я считаю», «я думаю», «мне хотелось бы». Ни при каких обстоятельствах эфир Координационного совета не мог быть расценен кем бы то ни было как руководство к любому действию: хоть нарушающий общественный порядок, хоть не нарушающий. Тем более, данная видеозапись находится за рамками уголовного дела. Эфир состоялся 9 ноября, а последний эпизод <…> был совершен 5 ноября.

Поэтому действия описанные <…> были совершены раньше и никак не могли быть результатом моих слов. Часть писем, <…> государственным обвинителем как одно из доказательств моей вины, мне не принадлежат. На ознакомлении я их не видела <…>. Как они появились <…> обыска, я также не знаю. В том числе я не понимаю, какое отношение они имеют к предъявленному обвинению и каким образом мова доказывает мою вину.

Я честно рассказала вам все, как было. Мне не за чем было врать, скрываться. Я находилась в Беларуси и не хотела уезжать. Переписывалась с личного аккаунта под моим именем, моей фотографией, номер мобильного также не был секретом для множества людей. В детстве я хотела посвятить себя помощи людям, поэтому впоследствии выбрала профессию врача и занялась общественной деятельностью, связанной с молодежью. Для меня это была возможность сделать весомый вклад в будущее общество страны.

По жизни за свои решения, выборы я отвечала сама. Думала своей головой и главное: поступала по совести. Очевидно, я не могу и не должна в соответствии с законодательством отвечать за чужие поступки. Я не имею морального права брать на себя такую ответственность. Я достаточно мирный человек и в силу разных жизненных обстоятельств никого не оскорбила <…>, а дискриминация, разжигание вражды по расе, религии, социальному положению, идеологии или другим признакам — это равно переступить через все мои принципы.

Для меня важно оставаться человеком в разных ситуациях. Оценивать людей по их действиям и личным качествам, а не по каким-то признакам и политическим взглядам.

Я всегда высказывала свое мнение вслух. Да, я выступала категорически против насилия <…>. И когда студенты, как мне кажется, из-за этих же причин пытались добиться диалога для того, чтобы их услышали в администрации, я не могла не поддержать их словами и не отвечать на заданные вопросы про образовательные программы в рамках Болонского процесса. А так как Беларусь в данном процессе с 2015 года, студентам должна быть гарантирована академическая свобода в университетах, самоуправление и мобильность в обучении за рубежом.

Возможно, если б я раскаялась, признала вину в том, что не делала, для меня это обвинение закончилось в иную сторону. Я не жалею, что не лгу и не лицемерю перед собой и <…>. По моему мнению, студенты креативная двигающая часть нашего общества и не должны находится в СИЗО, колонии. Это путь в никуда.

Немного познакомившись с обвиняемыми на ознакомлении, могу сказать, что они очень искренние, творческие, умные люди, патриоты своей страны. Да, могут излишне эмоционально высказываться, в чем-то ошибаться, но точно ни они, ни преподаватель БГУИР, ни я не преступники. Мы не хотели ничего плохого людям или стране в целом.

Закон должен действовать для всех, а если он работает на кого-то одного, то это уже произвол. Считаю озвученные в прениях доказательства недостаточными, необъективными, а запрошенный срок несоразмерным вменяемому преступлению и личности обвиняемых. Прошу вынести оправдательный приговор за недоказанностью обвинения.

Я также безумно благодарна своим родственникам, особенно маме, друзьям, любимому человеку и другим людям за поддержку, помощь и любовь. Прошу прощения у моих близких за испытание, которое вам приходится проходить. Я вас очень сильно люблю. Истина любит тех, чьи сердца бьются для всех. Я горжусь тем, что я беларуска и что таких людей среди нас большинство. Спасибо, у меня всё.

Заявляю о том, что я считаю предъявленные мне обвинения абсурдными. Высокий суд, я с самого начала серьезно относился к происходящему. Так же серьезно я должен подходить к принятию решений.

Явка с повинной была получена с большим количеством процессуальных нарушений, а значит не может иметь юридическую силу и быть доказательством по уголовному делу. Это более подробно обосновал в прениях мой защитник. <…>

Формулировки «призывал к действию», «указывал время начала акций, точку сбора»… к пропуску занятий (неразборчиво). «участвовал в акциях, забастовке, продолжал участвовать в акциях и пытался активизировать других». Где тут идет речь о действиях, грубо нарушающих общественный порядок? Даже косвенно этого сказать нельзя, так как на территории главного корпуса БГУ таких действий ни разу не возникало, но это уже отдельная тема.

Найденные на моих устройствах переписки, фотографии и видеозаписи также не подтверждают конспирологических теорий следствия, а подтверждают мои слова о том, к чему я действительно причастен. Мой защитник в своем выступлении подробно прокомментировал отсутствие в моих действиях состава преступления с точки зрения правовых норм, логики, здравого смысла.

Тезисы, которые я считаю ключевыми:
– Первое, нет фактического подтверждения того, что я действовал группой лиц по предварительному сговору.
– Следующее, нет подтверждения организации мной действий, грубо нарушающих общественный порядок.

Если вы заявляете, что мои сообщения в чате кого-то к чему-то сподвигли, то найдите этого человека, который бы сказал: «Да я делал это, потому что видел сообщения Ильи Трахтенберга», иначе это лишь ваши предположения.

По поводу презумпции невиновности тоже очень верно подмечено, ведь эта общепринятая правовая практика позволяет заявить, если вы выдвигаете предположения о моей виновности в чем-то, то вы сначала должны его доказать, а не я оправдываться. Как раз таки ни одного факта связи вышеупомянутых действий с моим влиянием не установлено. <…>

И было ли вообще нарушение нормальной работы главного корпуса БГУ и грубое нарушение общественного порядка на его территории? Самое высокое должностное лицо БГУ из допрошенных проректор Янушевич заявил, что нет.

Укажу на пару фактов. Не зафиксировано ни одного факта срыва занятий, также не было затруднения прохода по корпусу, участники сами размещались таким образом, чтобы не препятствовать остальным. Представители администрации БГУ говорили, что это могло помешать, но с их же слов это предположение.

Все мероприятия, за исключением 26−27 октября, проходили в свободное от занятий время. Немаловажным является тот факт, что на территории БГУ ни разу не было сотрудников милиции. Это говорит о том, что не могло быть неповиновения требованием представителей власти. <…>

Так все-таки на основании чего сторона обвинения утверждает о моей виновности в каком-то абстрактном преступлении и хочет наказать меня 2,5 годами из трех возможных? То, что мне можно вменить, это лишь мирные акции на территории главного корпуса БГУ, к тому же которые я не организовывал. Я могу согласиться с тем, что мои действия могут трактоваться в рамках дисциплинарных. (неразборчиво) Я не нахожу в своем присутствии здесь состава уголовного преступления. (неразборчиво).

В чем же тогда у государства мотив объединения группы студентов, преподавателя из разных учреждений, выбранных, я так понимаю, по признаку инициативности и возбуждения уголовного дела? Самое очевидное это скорее всего желание… подавить протестные настроения в университетах. Ведь для авторитарного режима важно поддерживать видимость, что все находится под контролем.

И ещё я думаю, была цель продемонстрировать остальным студентам, что вот кучка злодеев запудрила вам мозги, заставила действовать согласно какому-то преступному плану, а сами вы не способны организоваться и о чем-то заявить. Людям, привыкшим к условиям строгой вертикали, сложно принять ставшие в последнее время актуальными тенденции в обществе, даже если они их осознают. Если говорить короче, то я считаю, что это уголовное дело исключительно политически мотивировано.

Высокий суд, у меня есть свои убеждения, о верности которых я сейчас рассуждать не буду. Я открыто выражал свое мнение, вся моя инициативность была направлена на движение, развитие и перемены к лучшему в своей родной стране. Я не был наделен финансами и каким-либо деньгами. Если государство сочтет это преступлением, то я готов называть себя преступником.

Вне зависимости от того, что меня ждет, я останусь свободным человеком, потому что я могу самостоятельно мыслить и принимать решения.

Остальным фигурантам желаю наилучшего выхода из ситуации, заложниками которой вы стали. Я очень благодарен своим родным и близким и вообще всем небезразличным за тот уровень поддержки, который я ощущал. От этого действительно было гораздо легче.

От суда я жду только одного: взвешенного и объективного решения. В завершение скажу, что я ни о чем не жалею и люблю свою жизнь.

Высокий суд и все собравшиеся, <…> я хочу, чтобы вы не только послушали, но и услышали то, что я и ребята хотим до вас донести.

Я хочу поблагодарить всех присутствующих, мою семью, друзей и тех людей, которые поддерживали нас на протяжении этих восьми месяцев. События августа сильно повлияли на всех нас, я видела, какое насилие творилась на улицах, очень боялась и переживала за свою жизнь и жизнь других. <…>

Согласно статье 33 Конституции Республики Беларусь каждому гарантируется свобода мнений, убеждений и их свободное выражение. Но в прошлом году, как и сейчас, не соблюдается это право. Настоящее уголовное дело этому пример. Я не была и не буду мириться с насилием, <…> закрывать на это глаза. Моя бабушка всегда говорила, что нельзя терпеть насилие и унижение в семье. Беларусь для меня дом, а люди в ней как большая семья. <…>

Я как маленький человек не могла помочь всем. Как студентка я решила помочь студентам. Я никого не призывала и уж тем более никому не указывала, что делать. Единственное, за что я взялась, − это стать посредником между студентами и администрацией.

Мой проректор, Вершина Георгий Александрович, предложил мне выступить в качестве посредника, мы часто обсуждали происходящее и спасибо ему за то, что он находил время для этих бесед со мной и предложил варианты решения проблем. <…> Мы пришли к решению о том, что студентам не стоит выходить во двор, а лучше встречаться в аудитории, и в ближайшее время этот вопрос будет решаться.

После событий мая прошлого года я всё время ощущала свою беззащитность, особенно это стало проявляться, когда меня задержали 1-го сентября, меня тащили на территории БНТУ два молодых человека в чёрной форме и я говорю охране: «Помогите!», и охрана говорит «А мы ничего не можем сделать». <…>

Меня задержали 1-го сентября и тащили, и никто на это не обратил внимания, я кричала, я просила, но их никто не остановил. На следующий день в университет пришли многие родители, администрация не ожидала, что они придут на защиту мне <…>
Я хотела решить вопросы с администрацией, мы это обсуждали, что такого не должно быть.

Никто никогда не спрашивает студентов, что не так. Самое банальное: у людей просто страх, беззащитность, когда ты находишься в университете и не понимаешь, дойдёшь ты до аудитории <…> Тихари, так называемые, которые забирали студентов с маршей, избивали, я это видела собственными глазами. Вот чего боялись мы и, я думаю, боятся многие студенты. <…>

Я никогда не думала, что буду бояться людей в форме. У меня брат офицер. У меня очень много друзей офицеров, но, когда я вижу их теперь, мне страшно. И это не есть хорошо, что мы боимся людей в форме.

За 3 года обучения в университете мне часто говорили, что побольше бы таких активных и целеустремлённых студентов, как я. Но 2020-ый год показал обратное. Нас, 11 лучших студентов и 1-го преподавателя судят за то, что мы не побоялись <…> открыто выражать своё мнение и отстаивать свою точку зрения.

Нас судят за нарушение внутренних правил университета, но наказание в виде отчисления и 8-ми месяцев — это слишком большая плата. Но несмотря на то, что я уже провела 8 месяцев в унизительных условиях содержания, в полном информационном вакууме, не получая многих писем от родственников, мне хочется верить, что мы с ребятами будем услышаны. Я всё так же верю в честность <…>

Я не признала вину <…>, я не собираюсь признаваться в том, чего я не делала. Обращаюсь к Высокому суду: прошу вынести справедливое решение в отношении всех нас.

Однажды на паре по ораторскому искусству студенты выступали с монологами, а после оценивали друг друга. А я переволновалась, сбилась и заняла последнее место.

Мне не свойственно выступать на публике и выражать свои мысли монологом, а не иллюстрацией, так что я читаю своё последнее слово с листка и буду очень волноваться. Вот.

Начать я хочу с поздравления всех моих так называемых подельников: Яны, Аси, Ксюши, Ильи, Тани, Егора, Глеба, Маши, Ольги и Аланы. Сегодня ровно восемь месяцев со дня ареста, и я хочу пожелать вам много сил, физического и психического здоровья и, конечно же, свободы.

Хочу и похвалить нас: несмотря на все препятствия, трудности тюремного быта мы пережили эти восемь месяцев, не сошли с ума, не сломались, и не испортились. Я рада нашему знакомству, пусть и при таких обстоятельствах, как ознакомление с материалами уголовного дела.

Вы очень классные, интересные и умные ребята и такими и должны оставаться в дальнейшем, не терять себя и продолжать развиваться, хотя вы это и сами понимаете.

Последние 8 месяцев сильно изменили мою жизнь. Я увидела все изъяны нашего общества одним махом и осталась под большим впечатлением. Через меня прошло столько судеб, историй людей, что иногда становится страшно. И всё-таки личный контакт и касание с новыми людьми <…>

Мне кажется, что наше общество боится проблем, закрывает на них глаза, думая, что они решатся сами по себе.
Тюрьма это как диван, за который очень удобно прятать вещи, вместо того, чтобы навести порядок в комнате.

Люди злоупотребляют алкоголем и не выплачивают алименты? Срочно кидайте их в тюрьму! Растет цифра летальных исходов передозировки наркотическими веществами? Нет, реабилитационные программы и центры предупреждения <…> стресс <…> это слишком сложно. <…>

Только беда в том, что сколько бы диванов у тебя не было, рано или поздно вещей под ними станет слишком много и они начнут вываливаться.

Я понимаю, что создавать социальные программы, службы помощи, работать с людьми, искать корень проблемы, разбираться — это всё очень сложно и ресурснозатратно. Наказать проще, чем вы думаете <…>. Повесить ярлык «преступник», «злостный нарушитель», который заслуживает самого худшего к себе отношения <…>

Мы изолируем его, лишим свободы, горячей воды, личного пространства, заставим работать и будем думать, что это как-то решает проблему, что человек не вернётся из тюрьмы ещё более асоциальным, обозленным и несчастным. Преступления от хорошей жизни не совершаются.

Я думаю, что на каждом из нас лежит ответственность за тысячи покалеченных судеб, что в какой-то момент человек споткнулся и совсем некому было протянуть руку помощи, никто не обратил внимания. Это размышление о том, что мы все живём вместе, рядом друг с другом. Каждое наше действие или даже бездействие рождает цепочку последствий. <…>

И неизвестно, в какой момент и что вернётся к нам бумерангом.

Поэтому мне обидно за всё происходящее в нашей стране. Что самые перспективные, достойные из нас студенты вынуждены уезжать <…> ну, или сидеть в тюрьме.

Но я люблю Беларусь со всеми её плюсами и минусами даже спустя восемь месяцев в тюрьме.

Конечно, больше всего я переживаю за своих близких, родителей и бабушку с дедушкой. Не представляю, каким ударом стало для них моё задержание, за что я чувствую свою вину перед ними.

Я всегда знала, что у меня дружная и заботливая семья, я всем им очень благодарна, и потому скучаю по нашим праздникам за большим-большим столом. Этого у меня в жизни нет. Точно так же, как и семью, я люблю своих друзей. За их присутствие в моей жизни мне тоже хочется сказать большое спасибо.

На самом деле я хочу поблагодарить каждого из сейчас присутствующих в зале за все те положительные качества, что есть в каждом из нас. За все добрые дела, когда-либо совершенные нами. Всё это обязательно выльется во что-то большое и очень хорошее. Главное — делать свой выбор <…> Спасибо.